Творчество Б.К.Зайцева в свете духовного реализма

Հատված

Однако, мы полагаем, мирская суета − не главное в жизни Кронида. На его долю выпала трудная и ответственная миссия: он возделывает духовную почву крестьянской России. В самом начале рассказа автор даёт понять читателям, что эта невидимая почва «обладает всеми свойствами земной тверди, на которой живут мужики, бабы, господа и сам отец Кронид [Морозов 2013: 122]. Казалось бы, десятилетия упорного пастырского труда должны были уверить священника Кронида, что его паства неподатлива к истинно христианской жизни. Даже в дни Великого поста, когда миряне получают возможность отмыть душу от грехов, крестьяне продолжают пребывать в духовной спячке: «…Великий пост − время трудное, в церкви Бог знает сколько народу; много разного мужичья, худых баб, исповедей; часто отрыгивают редькой и постным маслом, — а потом идут все грехи. Какие у них грехи? Всё одно и то же бабье мямленье, поклоны, а мужики все ругались в году, пили водку» (133). Однако отец Кронид, не отчаиваясь, последовательно ведёт за собой паству к свету, добру, чистой и безгреховной жизни, то есть, по сути, совершает священнический подвиг. Как бы символическим воздаянием за это становится торжественно-красочная пасхальная служба, являющаяся центральным фрагментом рассказа. Зайцев изображает картину всекрестьянского омовения накануне Пасхи: «топят бани, где поглуше, моются прямо в печках, залезая в узкое жерло, как черви; с мужицких тел, жестких, в едком соку, смывают многомесячную грязь; вытаскивают чистые рубахи … Громаднейшее всемужицкое тело копошится по стране, тащит пасхи в церковь, ждет яркого и особенного дня» (134). «В очень черной ночи церковь видна далеко, — пишет Б. Зайцев, − слишком светлы окна» (134). Задолго до торжественного часа церковь полна, и Кронид ведет древнее служение; пока он читает и молится, в теплой ночи «неустанно гудят ручьи, полным тоном, как могучие трубы, а звезд вверху без счету» (134). В момент, когда двери растворяются и выступает из церкви ход, кажется, что светлая волна опоясывает во мраке церковь, «под слитный бой колоколов, с пением, и снова вливается внутрь» (134). Теперь у всех в руках свечи, «капает, и пот стекает по мужицким лицам». «перед иконами блестят целые пуки» (134).